1 сентября 2006 года я сошел с железнодорожной станции в кожаной куртке, с трехдневной щетиной, длинными волосами и несколькими мешками. Выходные бурно прошли с друзьями детства.
Здесь не было общественного транспорта, и я спросил у молодого сержанта, как мне добраться до лагеря. Тот смерил меня с ног до головы и ответил - "На своих двоих, 3 километра по этой дороге".
Я поступил иначе. Прыгнув в такси, крикнул - "Лагерь Рена!". У меня была куча багажа, я чувствовал себя неважно и решил сэкономить силы в начале дня.
В казарме мы были размещены попарно в каждой комнате, что уже показалось мне роскошью по сравнению со службой на флоте. В комнате уже находился мой сосед, когда я приехал. Мы довольно вежливо пообщались. Он только что закончил службу в Королевской Гвардии и приехал с минимумом шмоток. По сравнению с ним я смотрелся как богемный родственник. Не смотря на четкое культурное отличие (флот есть флот), это не помешало нам общаться.
Я не спал первую ночь. Что-то новое и неизведанное лежало передо мной. Я лежал и думал о других солдатах, которые пришли до меня. Я задавался вопросом - какие навыки и таланты я должен буду развивать здесь? По наивности, я представлял себе международные операции как кучу норвежских солдат в беретах, солнцезащитных очках и с пистолетами в подмышечных кобурах. Я знал, что на самом деле только спецназ выбирает "жаркие" задания, обычные силы могли попасть в такие ситуации только если им не повезло.
Я очень мало тогда знал о реальной ситуации в Афганистане.
На следующий день мы собрались в 07:30 утра для брифинга. Около 90 мужчин сидели, автоматически распределившись по разным группам, основываясь, видимо, на старых знакомствах. Спустя какое-то время я понял, что моряков ВМФ Норвегии здесь немного, так что я остался рядом с соседом по комнате.
Вдруг нам приказали встать, и в зал вошел человек с классической американской военной стрижкой.
"Пожалуйста, садитесь" - сказал он.
Его звали Руне Веннеберг, и он оказался моим будущим ротным в течение следующих четырех лет. У него было чуть нахмуренное лицо, что делало его более взрослым. Опытный пехотный офицер с многолетним стажем. Бесчисленные ночи без сна, холодные зимы и длинные периоды высокого давления и стресса сказались на нем физически. Седые волосы, морщинки в уголках глаз и прищуренный взгляд говорили о нем лучше любой медали.
Нас представили нашим офицерам и огласили расписание на ближайшие шесть недель базовой подготовки. Эти недели будут иметь решающее значение для нашего будущего в это профессии. В течение этих недель нас будут обучать индивидуальным навыкам пехотинца, необходимым для работы в батальоне. Мы должны были заслужить доверие товарищей, стать командными игроками и в итоге - ощутить гордость от того, где мы находимся. Задача и выполнение миссии всегда в приоритете перед личными потребностями. Если потребуется - и ценой собственной жизни....
Также было установлено, что все, кто не осилит базовую подготовку - могут уйти в любой момент, просто выбросив полотенце (фигурально).
(Дальнейший текст записан с помощью Руне Веннеберга)
4-ая мотострелковая рота ТМБН
Каждый год у нас новые соискатели. Пехотинец - одна из самых востребованных вакансий, часто на одно место гренадера претендует до 10 человек. Начальная военная подготовка и места срочной службы у всех разные. Некоторым едва 20 лет и они только что прошли службу по призыву. Другие старше и достаточно давно служили. Многие имеют опыт международных операций. Большинство имеют хорошие рекомендации с предыдущего места службы и имеют мотивацию для того, чтобы стать членом элитного подразделения.
Но не все из них воины.
То, что внутри человека, гораздо важнее того, что он делал в период начальной службы. Поэтому такая большая разница в местах начальной подготовки - мы берем людей отовсюду, лишь бы они нам подходили. У нас они научаться думать, действовать и бороться как единое целое.
Мы ищем людей с настоящими воинскими способностями и готовых сражаться.
Мы должны быть готовы полагаться друг на друга в бою.
Мы должны быть в состоянии принимать все как есть, и быть готовыми к риску для жизни - своей и товарищей.
Те, кто приходят в отделение, взвод и роту, должны будут трансформироваться из простых граждан в один из самых эффективных инструментов применения силы.
В то же время, это должно сочетаться с определенными моральными ценностями, заставляющими делать правильный выбор в сложной ситуации. Мы не спецназ, скрытно действующий небольшими группами в тылу врага, занимающийся ликвидацией определенных лиц. Мы действуем на линии фронта, взламывая его. Всегда надо учитывать свои потери и быть готовыми к ним. Это обязательно произойдет, когда обе стороны намерены убить друг друга.
После надлежащего отбора начинается формирование солдата. О должен стать воином и как можно скорее. Это как физический, так и психологический процесс. Солдат должен быть в состоянии выносить тяжелые и длительные физические нагрузки, одновременно оставаясь боеспособным и опасным.
Все имеют разную физическую подготовку, воспитание и происхождение. Но все в итоге приобретают одинаковые навыки для участия в бою и выживания.
В начале обучения кандидатов ставят в известность о фундаментальных ценностях и качествах воинов, которые ценятся в батальоне. Кандидаты узнают, чего ждут от них и чего они могут ожидать от своих однополчан в будущих миссиях.
Претендентов разбирают по отделениям, каждое со своим опытным инструктором и командиром. Часть времени посвящают получению снаряжения, оружия и подгонке всего этого. Каждый знакомится с различными ролями, обязанностями и задачими внутри отделения.
Все контролируется подетально.
Как переносить и использовать снаряжение? Пристреляно ли оружие? Есть ли вода во флягах перед маршем? И так далее. Если новичок не способен позаботится о себе, не может даже создать лист выкладки своего снаряжения, то как можно доверять ему в бою?
Обучение, многократное повторение и большие физические нагрузки - вот что заставляет солдат использовать свой потенциал на 100% в трудной ситуации. Нужно следить за собой, своим состоянием и регулярно повышать свой уровень, отрабатывая различные навыки. Те, кто не способны на это, должны уйти и найти себе другое применение.
Затем наступает этап жесткого стресс-теста, под общим названием "ближний бой". Когда он начинается - становиться сразу понятно, кто является воином или может стать им, а кто не имеет такой возможности. Многие из новичков впервые в жизни бьют людей или ощущают, как бьют их - руками и ногами. Кто-то, возможно, раньше изучал рукопашные искусства, но есть большая разница между спортом и боевыми навыками. В этом тесте позволено все, чтобы победить противника. Здесь приветствуется агрессивность.
В конце концов те, кто прошел это испытание и в то же время контролировал свою агрессивность - те больше прочих подходят нам как солдаты. Остальные – нет.
(https://www.youtube.com/watch?v=w9nKdJrRARU здесь показан пример теста "ближний бой" среди курсантов Военной Академии, то есть будущих офицеров)
Наконец, чтобы быть подходящим для отделения, кандидат должен уметь работать в команде, быть честным и открытым. Не в последнюю очередь, кандидат должен быть честным относительно своих умений и ограничений, быть открытым к развитию навыков и преодолению недостатков.
Когда все эти ценности и качества присутствуют - кандидат готов стать частью команды. Сотрудничество и единство позволяют пройти миссию более эффективно и наилучшим путем.
"МЕК4-воин" это термин, включающий в себя черты и функции, которые мы хотим видеть во всем персонале роты, от командира до рядового гренадера, как часть нашей воинской культуры. Данные качества будут аккумулироваться на протяжении всего отбора, образования, подготовки и учений. Эти качества измеряют достижения каждого солдата и характеризуют развитие его личности. Именно эти характеристики, вместе с навыками солдата, определяют; уверенны ли в нем однополчане, готов ли он бороться за победу до конца.
Агрессивность.
МЕК4-воин должен быть максимально агрессивным и решительным, особенно когда ситуация требует этого. Вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы победить противника и выполнить миссию, оставаясь в рамках правил и моральных ценностей. Это будет достигнуто только за счет твердой решительности в ситуации, когда хаос и неопределенность преобладают.
Самостоятельность
Как МЕК4-воин вы должны быть уверены в себе и в своей команде, даже когда конечная цель или победа не ясна. Поэтому инициативность является важным личным качеством, которое необходимо для продвижения вперед. Необходимо брать на себя ответственность, искать новые задачи.
Храбрость
МЕК4-воин должен иметь мужество, чтобы делать то, что является правильным и реализовывать ситуации, ведущие отделение к победе. Это особенно актуально в бою, но пригодится и в небоевых ситуациях, когда важно взять на себя ответственность и действовать, когда это неприятно, но нужно.
Гордость
МЕК4-воин гордится принадлежностью к батальону и роте. Это чувство должно заставить вас работать над тем, чтобы быть лучшим и решать задачи как можно более правильно и точно.
Команда
МЕК4-воин это в первую очередь часть команды, оказывающий абсолютную поддержку сослуживцам и лояльный к начальству и гражданским. Вы никогда не должны хвастать о себе и никогда не должны говорить плохо о других.
Выносливость
МЕК4-воин должен быть упорным, сильным, выносливым и способным к выполнению своих миссий в течение долгого времени, в суровых полевых условиях и сложных ситуациях. Климатические условия ограничениями не являются. Вы не должны жаловаться и должны стоически переносить все неудобства. Простых решений не бывает, и вы всегда должны делать то, что правильно.
ОТ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ
Начиная со 2 сентября 2006 года я уже не был гражданским Эмилем Йохансоном. Я был солдатом, гренадером и воином в 4-й роте ТМБН. Теперь я представлял собой нечто большее. Мне доверили нести на рукавах флаг Норвегии и знак батальона Telemark. Нагрудная зеленая полоса говорила о том, что я из МЕК4. Отныне все, что я говорил и делал, будет связано с моим подразделением.
Люди вокруг будут моими братьями в течение нескольких лет. Я стал инструментом норвежского правительства для защиты интересов страны на национальном и международном уровне. Это может означать, что придется убивать или быть убитым самому, рисковать друзьями, но все это – реальность жизни солдата на первой линии.
С этого момента ко мне предъявлялись повышенные требования с точки зрения навыков и коммуникабельности. Последствия ошибки в чем-либо будут и могут касаться не только меня, но и моих братьев, подразделения и даже страны. Нужно было максимально собраться и подготовиться наилучшим образом.
Я вставал рано утром, вместе с соседом, слегка перекусывал (буквально яблоком), одевался в спортивный костюм и бежал на тренировку.
Как правило, ранним утром над лагерем Рена висел туман, и трава блестела как жемчуг от влаги.
Последние три недели базовой подготовки были отмечены высокой физической нагрузкой и многочисленными марш-бросками. Я познакомился со многими ребятами на этом этапе. Со всего потока только четыре человека были с флота. Симен жил в комнате напротив меня. Вместе с ним и еще двумя моряками – Грегером и Сигви – мы создали дружную команду. Во время обучения мы, едва выдавалась минутка, постоянно шутили и травили байки. Это не очень-то нравилось офицерам. Нас поначалу считали легкомысленным, потому что мы всегда были навеселе, но, когда отдых заканчивался – вместе мы становились машиной, серьезной и слаженной.
Мне с первого же дня пришлось сбрить бороду и оставить ежик волос не больше 3 мм, как полагалось по уставу. Я помню, как Руне Веннеберг сказал мне – «Я думаю, это хорошо, что люди могут иметь длинные волосы и выглядеть как рокеры-пудели, но тогда им нужна другая работа. В моей роте все солдаты должны выглядеть аккуратно».
Каждое утро Руне проверял на смотре одежду, стрижку и бритье. Те, кто не удовлетворял его требованиям, должны были бежать и срочно исправлять проблему, пока остальные стояли и ждали. Вы очень быстро становитесь непопулярным, если из-за вашего нежелания следовать правилам страдает подразделение. Этого нет в уставах нигде в мире, но групповая ответственность, когда за одного отвечают все – есть в любом подразделении.
Это не просто блажь или прихоть. Если вы не способны выполнять такие простые приказы, не способны подчиняться (как положено в армии), то чего от вас ждать в бою?
МЕК4 имеет самый низкий средний возраст во всем батальоне. Хотя мне было только 22, я был одним из самых «старых» солдат. Однако молодежь была разбавлена небольшой прослойкой опытных солдат и офицеров, пришедших из другой роты.
Это были мужчины, возрастом 28-30 лет, с опытом международных операций в Ливане, Боснии, Македонии, Косово, Ираке и Афганистане. Они составляли костяк МЕК4 и были настоящими воинами. Другие подразделения батальона также состояли из таких же опытных и зрелых солдат. Естественно, они скептически смотрели на молодых и неопытных солдат, которые быстро формировали собственную социальную группу. Неофициально нас называли «маленькая рота». Лишь только благодаря упорному труду и преданности батальону мы могли что-то доказать. И всегда было большим разочарованием получать от них нагоняи. Временами казалось, что мы просто пытаемся укусить себя за задницу, но все-таки, с течением времени, получением знаний и опыта, мы росли. Уважение - это не то, что можно получить бесплатно в батальоне. Его можно было только заработать.
Физическая подготовка становилась все тяжелее и тяжелее, проверяя нас как телесно, так и духовно. В последующие месяцы рота постепенно проходила через все более и более сложные упражнения на командную слаженность и взаимодействие между отделениями и далее взводами. Благодаря пройденным испытаниям между парнями стала развиваться некая связь, своя субкультура. Здесь никто не задавался, не филонил, все хорошо взаимодействовали, дружно работали и получали от этого отдачу.
Общей темой для разговоров была разница между нами и гражданскими. Медленно, но верно мы приняли идею войны как убийство других людей. Я помню, на начальном собеседовании был такой вопрос – «могу ли я убить другого человека?». Тогда я не знал, что точно ответить, так как такая мысль была чем-то нереальным для меня. Я сказал что-то вроде «если надо будет защитить свою жизнь, то да».
Теперь это уже не вызывало сомнения. Я был в состоянии это сделать, так как это было решающим для победы в бою и выживания. Самый добросовестный, заботливый и представительный человек был совершенно бесполезен в нашей работе, если не мог принять идею убийства противника. И в тоже время в любой гражданской профессии он высоко ценился именно из-за своего гуманизма.
Мы вошли в ритм жизни роты. Работа стала нашим образом жизни.
Вечером было свободное время. Как правило, мы играли в бейсбол или футбол. Крайне редко было так, чтобы я оставался один вечером. Команда была командой даже на отдыхе.
Увольнительные в выходные проходили тоже командно. Ночная жизнь в местном городке Хедмарк не могла сравнится с вечеринками в крупных городах, но я редко так круто проводил время на гражданке, как это было с моими однополчанами. Частенько мы брали такси-минивэн и уезжали в соседний более крупный Эльверум и брали все от жизни там. Местная молодежь была в не восторге, но в большинстве своем все проходило гладко, без особых проблем. Мы получили четкий сигнал от руководства роты, что тем, кто создает проблемы в городе не место в подразделении, так что мы старались избегать проблем и не распускать руки. Большое разочарование после всех этих изнурительных физических упражнений. Тем не менее, мы понимали, что гражданские смотрят на нас, и мы не могли уронить авторитет армии, устраивая потасовки.
Дни становились все холоднее, зима приближалась. Мы завершили первичный отбор, обучение и теперь были разбиты по взводам и отделениям. Каждый получил свою роль. Я стал стрелком и разведчиком во втором отделении первого взвода. Со мной туда же попал Симен. Там мы подружились с Ти-Шаком и Джеспером.
Каждый день мы отрабатывали групповые упражнения с использованием оружия. Когда отделение заканчивало упражнение, мы начинали набивать патронами магазины, ожидая следующего упражнения. Джеспер работал помощником пулеметчика Ти-Шака, и у него была самая тяжелая работа в отделении. С мешком патронов, он носил почти в два раза больше прочих в отделении. Мне было немного жаль его, видя, как он старается изо всех сил, чтобы не отстать от отделения.
На тренировке не нужно много времени, чтобы вы вспотели и потом вдруг понадобилось залечь где-нибудь в болоте, ожидая команды для атаки. А самая лучшая тактическая позиция – это лежа, как можно сильнее прижавшись к земле. И вот, зима, вы лежите в полузамерзшем болоте, ждете сигнала, ваши руки и ноги постепенно немеют от холода…
Когда мы ждали перехода к следующему упражнению, то бегали кругами, чтобы согреться.
Разумеется, можно спросить себя – «какого черта, почему я не на спокойной работе в теплом офисе с горячим кофе?». Но, в конечном счете, желание бросить себе вызов, проверить себя, стать лучше, не опозориться перед ребятами – вот что толкает вперед.
Если вы не ощущали такого холода и дискомфорта, то вы не можете понять, как ценны после всего этого самая заурядная еда и обычный горячий душ.
Именно этот опыт позволит превратить себя в выносливого и решительного солдата.
В тоже время, вы должны сохранять душевное равновесие и относится к боли с улыбкой, как ни странно. Человек, который постоянно жалуется, и в плохом настроении - будет иметь короткую карьеру в этой профессии.
Что производило особое впечатление на молодых и неопытных – это то, что все «старики», начиная от командира роты и заканчивая гренадерами – все были абсолютно такие же замерзшие, мокрые и измученные, как и мы. Они были с нами и вели нас. Они не требовали себе никаких привилегий, поблажек или удобств. Это невероятно мотивировало и давало силы продолжать.
Базовое обучение продолжалось до Рождества, и мы знали, что в Новом Году (2007) рота впервые примет полноценное участие в батальонных учениях. Мы были в большом предвкушении этого.
Для роты был организован специальный рождественский вечер – нам зарезервировали ресторан в Эльверуме и заказали еду с напитками. Определенно, нужно не так много, чтобы создать непринужденную атмосферу для 90-ста молодых и немного уставших после базовой подготовки мужчин. Все были навеселе, распевали песни и поднимали тосты.
Руне Веннеберг завел речь о воинской культуре и атрибутах, предназначенных для сплочения. Он провел много времени в США, в Корпусе Морской пехоты и был вдохновлен их сплоченностью. Среди прочего, ему очень понравился их боевой клич «Orrah!». Что-то типа «мы готовы!», «все или ничего!», в таком духе, в зависимости от ситуации.
Некоторые норвежские подразделения имели что-то подобное, но большинство – нет.
Мы это обсудили и пришли к выводу, что это может вдохновлять. Впервые в истории роты этот клич был исполнен по приказу командира, да так, что стены ресторана задрожали.
Теперь мы кричали это перед каждой атакой. Невероятно сильное чувство товарищества, пронизало все тело.
После рождественских каникул, ближе к концу января мы приняли участие в первых батальонных учениях. Термометр медленно, но верно опускался к «минус 30» и сосны скрипели от мороза в тренировочном лагере. С каждым вздохом я чувствовал, что нос вот-вот отвалится от мороза, а легкие просто пронзало холодным воздухом.
Почти у всех были посеревшие лица, застывшие в твердой гримасе.
Учения длились всего неделю, и, пожалуй, это было самое серьезное испытание для нашей морали. Каждое утро приходилось принимать целую ванну мороза и льда, когда я вылезал из спального мешка. Но это было частью работы и никакие климатические условия не могли оказывать ограничения на выполняемую миссию. Каждый держался, хотя и не делал секрета из того, что ему по-настоящему холодно.
Я читал книги про военные действия на Восточном фронте во время Второй мировой войны, про Зимнюю войну в Финляндии, а теперь мог сам представить, в каких условиях сражались плохо оснащенные солдаты в течении нескольких месяцев.
С этой точки зрения трудно было себя жалеть. И, в конце концов, мы все были добровольцами.
Я давно думал о том, чтобы сделать настоящий норвежский клич, который был бы свойственен только МЕК4. Все боевые машины ТМБН имели названия, связанные со скандинавской мифологией. У них были такие имена как Тор, Слейпнир, Хелхест, Хримфакси и тому подобное. Символом батальона был корабль викингов, и наше главное здание в Рена называлось «Ормен Ланге», в честь самого известного и крупного драккара викингов.
Итак, вопрос – куда уходят самые смелые и лучшие воины, умирающие в бою? Да, вы правы – в Вальхаллу. В конце концов, нас учили жертвовать собой в бою, если понадобится.
Я подошел к командиру взвода и выдвинул предложение, что он мог восклицать «Til Valhall!» («В Вальхаллу!»), а мы вторили бы ему «Orrah!». Это было хорошо воспринято и впервые было использовано для поднятия морального духа на тех самых зимних учениях. Позднее, ритуал стал товарным знаком МЕК4 во всех будущих операциях.
Комвзвода поднялся на БМП, все собрались вокруг с оружием в руках. И над просторами полигона Тернингмуна впервые разнесся клич «Til Valhall!», «Orrah!!!», «Valhall!!!», «Orrah!!!!».
Я помню чувство тепла, разлившееся по всему телу, депрессия и усталость отошли на второй план, куда-то исчезли. Серые от мороза лица вокруг меня вдруг загорелись огнем. Это все может звучать как ребячество, но для нас это все было смертельно серьезно. Мы знали, что это только вопрос времени, прежде чем нас отправят в чужую страну, на войну. Тренировки были решающим фактором, определяющим успех или поражение.
Спустя месяц, нам приказали собраться в главном зале батальона в «Ормен Ланге». Это было необычно, и мы поняли, что что-то затевается. Все взгляды устремились на Руне Веннеберге, когда он вошел в зал. Никто не проронил ни слова. Комроты посмотрел на нас с лукавой улыбкой и спросил: «Должен ли я вам это сказать?» В ответ вся рота крикнула: «ДА!». Руне рассказал нам, что батальону было поручено задание сформировать боевую группу для PRT (провинциальная восстановительная команда) в лагере Меймане, Афганистан. Это группой будет МЕК4 и первые из нас отправятся туда уже через десять дней.
В зале воцарилось молчание. Руне усмехнулся. Внезапно раздались аплодисменты, от которых, казалось, рухнет здание.
Может показаться абсурдным, что кто-то может радоваться отправке на войну, но мы получили шанс показать, что «маленькая рота» не зря так долго и упорно готовилась, что мы готовы ко всему.
Гордость смешивалась с напряженным чувством. Наконец-то! Наша очередь идти в бой.
Я позвонил родителям, чтобы сообщить новость.
Папа. Естественно, он не разделял мою радость, что его сын едет на войну в Афганистан, но, думаю, он понимал, как много это значит для меня.
С мамой все обстояло хуже. Тремя годами ранее она уже выражала обеспокоенность тем, что я могу попасть в Афганистан. Я специально успокаивался несколько минут перед звонком домой, чтобы голос не выдал меня. Мама приятно удивила меня, сказав, что она была готова к тому, что этот день придет. Я думаю, что она гордилась мной.
После короткого разговора я положил телефон с хорошим чувством на душе. Оставалось совсем немного времени для того, чтобы подготовить и упаковать снаряжение для первого деплоймента роты в Афганистан.
Начиная со 2 сентября 2006 года я уже не был гражданским Эмилем Йохансоном. Я был солдатом, гренадером и воином в 4-й роте ТМБН. Теперь я представлял собой нечто большее. Мне доверили нести на рукавах флаг Норвегии и знак батальона Telemark. Нагрудная зеленая полоса говорила о том, что я из МЕК4. Отныне все, что я говорил и делал, будет связано с моим подразделением.
Люди вокруг будут моими братьями в течение нескольких лет. Я стал инструментом норвежского правительства для защиты интересов страны на национальном и международном уровне. Это может означать, что придется убивать или быть убитым самому, рисковать друзьями, но все это – реальность жизни солдата на первой линии.
С этого момента ко мне предъявлялись повышенные требования с точки зрения навыков и коммуникабельности. Последствия ошибки в чем-либо будут и могут касаться не только меня, но и моих братьев, подразделения и даже страны. Нужно было максимально собраться и подготовиться наилучшим образом.
Я вставал рано утром, вместе с соседом, слегка перекусывал (буквально яблоком), одевался в спортивный костюм и бежал на тренировку.
Как правило, ранним утром над лагерем Рена висел туман, и трава блестела как жемчуг от влаги.
Последние три недели базовой подготовки были отмечены высокой физической нагрузкой и многочисленными марш-бросками. Я познакомился со многими ребятами на этом этапе. Со всего потока только четыре человека были с флота. Симен жил в комнате напротив меня. Вместе с ним и еще двумя моряками – Грегером и Сигви – мы создали дружную команду. Во время обучения мы, едва выдавалась минутка, постоянно шутили и травили байки. Это не очень-то нравилось офицерам. Нас поначалу считали легкомысленным, потому что мы всегда были навеселе, но, когда отдых заканчивался – вместе мы становились машиной, серьезной и слаженной.
Мне с первого же дня пришлось сбрить бороду и оставить ежик волос не больше 3 мм, как полагалось по уставу. Я помню, как Руне Веннеберг сказал мне – «Я думаю, это хорошо, что люди могут иметь длинные волосы и выглядеть как рокеры-пудели, но тогда им нужна другая работа. В моей роте все солдаты должны выглядеть аккуратно».
Каждое утро Руне проверял на смотре одежду, стрижку и бритье. Те, кто не удовлетворял его требованиям, должны были бежать и срочно исправлять проблему, пока остальные стояли и ждали. Вы очень быстро становитесь непопулярным, если из-за вашего нежелания следовать правилам страдает подразделение. Этого нет в уставах нигде в мире, но групповая ответственность, когда за одного отвечают все – есть в любом подразделении.
Это не просто блажь или прихоть. Если вы не способны выполнять такие простые приказы, не способны подчиняться (как положено в армии), то чего от вас ждать в бою?
МЕК4 имеет самый низкий средний возраст во всем батальоне. Хотя мне было только 22, я был одним из самых «старых» солдат. Однако молодежь была разбавлена небольшой прослойкой опытных солдат и офицеров, пришедших из другой роты.
Это были мужчины, возрастом 28-30 лет, с опытом международных операций в Ливане, Боснии, Македонии, Косово, Ираке и Афганистане. Они составляли костяк МЕК4 и были настоящими воинами. Другие подразделения батальона также состояли из таких же опытных и зрелых солдат. Естественно, они скептически смотрели на молодых и неопытных солдат, которые быстро формировали собственную социальную группу. Неофициально нас называли «маленькая рота». Лишь только благодаря упорному труду и преданности батальону мы могли что-то доказать. И всегда было большим разочарованием получать от них нагоняи. Временами казалось, что мы просто пытаемся укусить себя за задницу, но все-таки, с течением времени, получением знаний и опыта, мы росли. Уважение - это не то, что можно получить бесплатно в батальоне. Его можно было только заработать.
Физическая подготовка становилась все тяжелее и тяжелее, проверяя нас как телесно, так и духовно. В последующие месяцы рота постепенно проходила через все более и более сложные упражнения на командную слаженность и взаимодействие между отделениями и далее взводами. Благодаря пройденным испытаниям между парнями стала развиваться некая связь, своя субкультура. Здесь никто не задавался, не филонил, все хорошо взаимодействовали, дружно работали и получали от этого отдачу.
Общей темой для разговоров была разница между нами и гражданскими. Медленно, но верно мы приняли идею войны как убийство других людей. Я помню, на начальном собеседовании был такой вопрос – «могу ли я убить другого человека?». Тогда я не знал, что точно ответить, так как такая мысль была чем-то нереальным для меня. Я сказал что-то вроде «если надо будет защитить свою жизнь, то да».
Теперь это уже не вызывало сомнения. Я был в состоянии это сделать, так как это было решающим для победы в бою и выживания. Самый добросовестный, заботливый и представительный человек был совершенно бесполезен в нашей работе, если не мог принять идею убийства противника. И в тоже время в любой гражданской профессии он высоко ценился именно из-за своего гуманизма.
Мы вошли в ритм жизни роты. Работа стала нашим образом жизни.
Вечером было свободное время. Как правило, мы играли в бейсбол или футбол. Крайне редко было так, чтобы я оставался один вечером. Команда была командой даже на отдыхе.
Увольнительные в выходные проходили тоже командно. Ночная жизнь в местном городке Хедмарк не могла сравнится с вечеринками в крупных городах, но я редко так круто проводил время на гражданке, как это было с моими однополчанами. Частенько мы брали такси-минивэн и уезжали в соседний более крупный Эльверум и брали все от жизни там. Местная молодежь была в не восторге, но в большинстве своем все проходило гладко, без особых проблем. Мы получили четкий сигнал от руководства роты, что тем, кто создает проблемы в городе не место в подразделении, так что мы старались избегать проблем и не распускать руки. Большое разочарование после всех этих изнурительных физических упражнений. Тем не менее, мы понимали, что гражданские смотрят на нас, и мы не могли уронить авторитет армии, устраивая потасовки.
Дни становились все холоднее, зима приближалась. Мы завершили первичный отбор, обучение и теперь были разбиты по взводам и отделениям. Каждый получил свою роль. Я стал стрелком и разведчиком во втором отделении первого взвода. Со мной туда же попал Симен. Там мы подружились с Ти-Шаком и Джеспером.
Каждый день мы отрабатывали групповые упражнения с использованием оружия. Когда отделение заканчивало упражнение, мы начинали набивать патронами магазины, ожидая следующего упражнения. Джеспер работал помощником пулеметчика Ти-Шака, и у него была самая тяжелая работа в отделении. С мешком патронов, он носил почти в два раза больше прочих в отделении. Мне было немного жаль его, видя, как он старается изо всех сил, чтобы не отстать от отделения.
На тренировке не нужно много времени, чтобы вы вспотели и потом вдруг понадобилось залечь где-нибудь в болоте, ожидая команды для атаки. А самая лучшая тактическая позиция – это лежа, как можно сильнее прижавшись к земле. И вот, зима, вы лежите в полузамерзшем болоте, ждете сигнала, ваши руки и ноги постепенно немеют от холода…
Когда мы ждали перехода к следующему упражнению, то бегали кругами, чтобы согреться.
Разумеется, можно спросить себя – «какого черта, почему я не на спокойной работе в теплом офисе с горячим кофе?». Но, в конечном счете, желание бросить себе вызов, проверить себя, стать лучше, не опозориться перед ребятами – вот что толкает вперед.
Если вы не ощущали такого холода и дискомфорта, то вы не можете понять, как ценны после всего этого самая заурядная еда и обычный горячий душ.
Именно этот опыт позволит превратить себя в выносливого и решительного солдата.
В тоже время, вы должны сохранять душевное равновесие и относится к боли с улыбкой, как ни странно. Человек, который постоянно жалуется, и в плохом настроении - будет иметь короткую карьеру в этой профессии.
Что производило особое впечатление на молодых и неопытных – это то, что все «старики», начиная от командира роты и заканчивая гренадерами – все были абсолютно такие же замерзшие, мокрые и измученные, как и мы. Они были с нами и вели нас. Они не требовали себе никаких привилегий, поблажек или удобств. Это невероятно мотивировало и давало силы продолжать.
Базовое обучение продолжалось до Рождества, и мы знали, что в Новом Году (2007) рота впервые примет полноценное участие в батальонных учениях. Мы были в большом предвкушении этого.
Для роты был организован специальный рождественский вечер – нам зарезервировали ресторан в Эльверуме и заказали еду с напитками. Определенно, нужно не так много, чтобы создать непринужденную атмосферу для 90-ста молодых и немного уставших после базовой подготовки мужчин. Все были навеселе, распевали песни и поднимали тосты.
Руне Веннеберг завел речь о воинской культуре и атрибутах, предназначенных для сплочения. Он провел много времени в США, в Корпусе Морской пехоты и был вдохновлен их сплоченностью. Среди прочего, ему очень понравился их боевой клич «Orrah!». Что-то типа «мы готовы!», «все или ничего!», в таком духе, в зависимости от ситуации.
Некоторые норвежские подразделения имели что-то подобное, но большинство – нет.
Мы это обсудили и пришли к выводу, что это может вдохновлять. Впервые в истории роты этот клич был исполнен по приказу командира, да так, что стены ресторана задрожали.
Теперь мы кричали это перед каждой атакой. Невероятно сильное чувство товарищества, пронизало все тело.
После рождественских каникул, ближе к концу января мы приняли участие в первых батальонных учениях. Термометр медленно, но верно опускался к «минус 30» и сосны скрипели от мороза в тренировочном лагере. С каждым вздохом я чувствовал, что нос вот-вот отвалится от мороза, а легкие просто пронзало холодным воздухом.
Почти у всех были посеревшие лица, застывшие в твердой гримасе.
Учения длились всего неделю, и, пожалуй, это было самое серьезное испытание для нашей морали. Каждое утро приходилось принимать целую ванну мороза и льда, когда я вылезал из спального мешка. Но это было частью работы и никакие климатические условия не могли оказывать ограничения на выполняемую миссию. Каждый держался, хотя и не делал секрета из того, что ему по-настоящему холодно.
Я читал книги про военные действия на Восточном фронте во время Второй мировой войны, про Зимнюю войну в Финляндии, а теперь мог сам представить, в каких условиях сражались плохо оснащенные солдаты в течении нескольких месяцев.
С этой точки зрения трудно было себя жалеть. И, в конце концов, мы все были добровольцами.
Я давно думал о том, чтобы сделать настоящий норвежский клич, который был бы свойственен только МЕК4. Все боевые машины ТМБН имели названия, связанные со скандинавской мифологией. У них были такие имена как Тор, Слейпнир, Хелхест, Хримфакси и тому подобное. Символом батальона был корабль викингов, и наше главное здание в Рена называлось «Ормен Ланге», в честь самого известного и крупного драккара викингов.
Итак, вопрос – куда уходят самые смелые и лучшие воины, умирающие в бою? Да, вы правы – в Вальхаллу. В конце концов, нас учили жертвовать собой в бою, если понадобится.
Я подошел к командиру взвода и выдвинул предложение, что он мог восклицать «Til Valhall!» («В Вальхаллу!»), а мы вторили бы ему «Orrah!». Это было хорошо воспринято и впервые было использовано для поднятия морального духа на тех самых зимних учениях. Позднее, ритуал стал товарным знаком МЕК4 во всех будущих операциях.
Комвзвода поднялся на БМП, все собрались вокруг с оружием в руках. И над просторами полигона Тернингмуна впервые разнесся клич «Til Valhall!», «Orrah!!!», «Valhall!!!», «Orrah!!!!».
Я помню чувство тепла, разлившееся по всему телу, депрессия и усталость отошли на второй план, куда-то исчезли. Серые от мороза лица вокруг меня вдруг загорелись огнем. Это все может звучать как ребячество, но для нас это все было смертельно серьезно. Мы знали, что это только вопрос времени, прежде чем нас отправят в чужую страну, на войну. Тренировки были решающим фактором, определяющим успех или поражение.
Спустя месяц, нам приказали собраться в главном зале батальона в «Ормен Ланге». Это было необычно, и мы поняли, что что-то затевается. Все взгляды устремились на Руне Веннеберге, когда он вошел в зал. Никто не проронил ни слова. Комроты посмотрел на нас с лукавой улыбкой и спросил: «Должен ли я вам это сказать?» В ответ вся рота крикнула: «ДА!». Руне рассказал нам, что батальону было поручено задание сформировать боевую группу для PRT (провинциальная восстановительная команда) в лагере Меймане, Афганистан. Это группой будет МЕК4 и первые из нас отправятся туда уже через десять дней.
В зале воцарилось молчание. Руне усмехнулся. Внезапно раздались аплодисменты, от которых, казалось, рухнет здание.
Может показаться абсурдным, что кто-то может радоваться отправке на войну, но мы получили шанс показать, что «маленькая рота» не зря так долго и упорно готовилась, что мы готовы ко всему.
Гордость смешивалась с напряженным чувством. Наконец-то! Наша очередь идти в бой.
Я позвонил родителям, чтобы сообщить новость.
Папа. Естественно, он не разделял мою радость, что его сын едет на войну в Афганистан, но, думаю, он понимал, как много это значит для меня.
С мамой все обстояло хуже. Тремя годами ранее она уже выражала обеспокоенность тем, что я могу попасть в Афганистан. Я специально успокаивался несколько минут перед звонком домой, чтобы голос не выдал меня. Мама приятно удивила меня, сказав, что она была готова к тому, что этот день придет. Я думаю, что она гордилась мной.
После короткого разговора я положил телефон с хорошим чувством на душе. Оставалось совсем немного времени для того, чтобы подготовить и упаковать снаряжение для первого деплоймента роты в Афганистан.