Мы шли по снежной целине.
Он был последним на лыжне,
И легче всех ему идти
По проторенному пути.
И начали мы уставать,
Его мерзавцем называть
За то, что дружбе изменил
И нас ни разу не сменил
На рыхлом дьявольском снегу,
А он шагал – и ни гугу.
…Закат спекался в уголек.
Была погоня все слышней.
Он лыжи снял и молча лег,
Лег на укатанной лыжне.
Мы шли сквозь цепкие кусты,
Не говорили слов пустых,
И было мерзко на душе.
Но… поздно каяться уже.
А Ляхов тяжело сострил:
«И тут он нас… перехитрил!»
И долго выстрелы вдали
Никак заглохнуть не могли.